Санчо Панса: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»
Английский эквивалент поговорки "скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты" а man is known by the company he keeps - человека узнают по его компанииПроисхождением афоризм обязан испанскому писателю Мигелю Сервантесу де Сааведра (1547—1616). В его знаменитом романе «Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский» (1615) размышляет Санчо Панса
«
Ведь, говоря по правде, мой господин совсем сумасшедший, да и я сам немного умнее его... пожалуй, даже еще безумнее, раз я связался с ним и служу ему. Не даром пословица говорит: «Скажи мне, с кем ты водишься, и я скажу тебе, кто ты»(часть 2, глава 10)
Те же мысли имеются в религиозных текстах
— «Не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым, чтобы не научиться путям его и не навлечь петли на душу твою» (Притчи 22:24-25)
— «О железо точат люди железные ножи,так же и друг способствует развитию твоего разума» (Притчи 27:17)
— «Никакое приобретение не лучше друга; но никогда не приобретай себе в друзья худого человека» (Григорий Богослов)
Применение фразеологизма в литературе
— «Лариса Брусникина по характеру очень спокойная, добрая. Никто из ее знакомых и друзей даже не смог вспомнить, чтобы она когда-нибудь с кем-то ссорилась. Говорят — скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Но друзья у нее оказались вполне приличными, скромными и тихими людьми» (Максим Милованов «Кафе «Зоопарк»»)
— «Я сказал, что стиль – это установка на собеседника; а теперь говорю, что обладать стилем – значит быть самим собой. Думаю, это не такие разные вещи, как выходит на словах. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Быть самим собой» и «знать своего собеседника» – две стороны одного и того же» (Г. С. Померанц «Записки гадкого утёнка»)
— «Я напомню тебе, Катюша, — ровным, мягким голосом продолжал он, — одну известную римскую поговорку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Если ты считаешь возможным водить дружбу с человеком, которому не приходит в голову, что, прежде чем сесть, он должен предложить стул своему педагогу, тогда… И Николай Антоныч беспомощно раскинул руки» (В. Каверин «Два капитана»)